Но инженерная подготовка и защита от оружия массового поражения при всей их нужности, всё-таки, приземлённые науки и в переносном и в прямом смыслах, особенно если вспомнить бег в противогазе или в общевойсковом защитном комплекте, или рытьё окопов и постановку мин.

А как же романтика, полёт души, восторг атаки? Ну, это уже огневая подготовка.

Боевые машины, ревя двигателями, идут вперёд. На ходу ведётся огонь, вражеские цели падают. Сзади бежит пехота – пули свистят, командир ведёт управление огнём. Автомат как продолжение руки – разит наповал противника. Это и есть упоение боем, как его описывал Денис Давыдов в своих гусарских стихах.

Но как тяжело приходило это мастерство!

Как-то совсем не романтично выглядит отработка норматива № 1 по огневой подготовке «Изготовка для стрельбы из различных положений», когда курсанты - первокурсники, нарабатывая кажущуюся такой естественной у офицеров ловкость в обращении с оружием, тренируя каждое действие до автоматизма, убирая ненужные движения, бегают туда - обратно по десять метров от одного рубежа с флажками до другого, падая то в снег, то в грязь, то на травку в зависимости от времени года и крича охрипшим голосом: «Курсант …… к бою готов!».

А ведь это надо было уметь делать с любым оружием, стоящим на вооружении пехоты, и для каждого вида оружия помнить последовательность действий.

Вот тогда-то и понималось, что значит – гимнастёрки потемнели от пота и побелели от соли. Столько пота пришлось пролить, что даже шинели просолились.

Воля командира творит чудеса – пришли и ловкость и умение.

Но в училище ведь готовили не отличных солдат, а офицеров – будущих маршалов. Нынешним курсантам предстоит ещё поднимать в атаку роты и батальоны, водить в бой полки и дивизии.

Поэтому приходилось наизусть заучивать положения курса стрельб, правила стрельбы, тактико–технические характеристики и устройство оружия. На поле боя конспект не откроешь – успех зависит только от знаний и умения командира. Счёт идёт на секунды, поэтому и решение надо принимать быстро. И, самое главное, обоснованно.

Первое знакомство с боевыми машинами было немного неловким. Трудно было даже представить, что когда-нибудь можно будет уметь управлять этими бронированными монстрами, да ещё и знать у них каждый винтик.

Хотя разницы большой нет – что медведя в цирке учить, что курсанта на полигоне – поначалу и те и другие одинаково неловки.

Но часы, сутки, месяцы и годы тренировок делали своё дело – вот уже смешные первокурсники в «говорящих шапках» - шлемофонах по сигналу «Загрузить боеприпасы» взлетают на броню, ужом проскальзывают в узкий люк наводчика-оператора.

Движения выверены и точны.

Выстрелы – на карусель механизма заряжания, ленту с патронами – на пулемёт. Левой рукой не глядя – по стопору башни – разблокировать. Тумблеры «Спуски», «Подсветка прицела» включены. Пультом вверх-вниз – орудие движется, вправо-влево – башня вращается. Пулей наружу – экипажу построиться за кормой боевой машины.

Наконец, сигнал «Внимание» - экипаж – по местам. Время останавливается. Шлемофон подключается к ТПУ – танковому переговорному устройству, ларингофоны затянуты на горле, ленту – в пулемёт, лязг затвора, доклад: «К бою готов!»

 Сигнал «Огонь» или, как называют его в войсках -  «Попади».

Пыхнув дымом из эжектора, боевая машина срывается с места.

…Раскололся воздух громом,

И, подобно звонкой песне,

Понеслись по полигону

БТРы, БМПешки…

Из курсантского блокнотика

Наводчик-оператор наблюдает через прицел за полем боя. Вдруг шевеление – поднимается первая цель – РПТР. Механику по ТПУ: «Дорожка», плавное движение пультом, цель выравнивается по сетке, короткая очередь – и в прицел даже видно как пули бьют по мишени.

Машина плавно начинает движение. Наводчик-оператор не отрывается от окуляра прицела. Задача одна – не потерять цель. Вот она! Парой через поле движутся БТР. Механику: «Короткая!». Две коротких очереди и – вперёд.

Напряжение достигает высшей точки. Поднимается танковая мишень. На секунду оторваться от прицела. Выстрел из лотка в казённик орудия, досыльником загнать снаряд в ствол. Лязг клина затвора. Опять к прицелу. Лёгкое движение рукоятками пульта, правой кнопкой электроспуска – выстрел! Откат орудия. В гильзозвеньесборник падает, звеня, стакан стартового порохового заряда. Башня наполняется дымом.

Но наводчику-оператору не до этого. Он в прицел видит, как огонёк маршевого двигателя его выстрела несётся к танку и проходит сквозь мишень.

Победа!

Бой закончен. Машины выходят на рубеж прекращения огня, оружие разряжается. Башни разворачиваются в сторону поля и БМП возвращаются в исходное положение.

Тут-то и приходит усталость. Семь минут учебного боя пролетели на одном дыхании. Курсант рукавом вытирает пот, размазывая по лицу пороховую гарь.

Наконец, боевые машины замерли у белых столбиков исходного положения. Команда: «К машинам!». Откидываются люки, экипажи строятся, заслушиваются оценки, новые экипажи получают боеприпасы – и всё повторяется.

Изо дня в день, из года в год, пока не становится частью жизни.

Но ведь боевая машина предназначена для ведения огня не только из вооружения башни, но и через бойницы десантного отделения.

А это будет повеселее, чем наводчику-оператору в танковом комбинезоне двигаться в тесноте башни.

Каково же курсанту под два метра ростом, в шинели, затянутому в пехотную «сбрую», с каской на голове, выполнять, к примеру, 2 упражнение учебных стрельб из ПКМ через бойницы? Ведь всё, даже посадка в боевую машину и изготовка к бою строго регламентированы по времени и узаконены нормативом.

Вот уж точно, как в песне «мат идёт от сердца», пока здоровенную оглоблю ПКМ вставишь в бойницу, изготовишься к бою в пространстве, вдвое меньшим по высоте твоего роста и попытаешься хоть что-то увидеть в малюсеньком окошке бойницы.

Тут стрелок полностью зависит от мастерства механика-водителя, от того, как точно он сумеет машину повернуть бортом к группе мишеней и плавно остановиться, чтобы БМП не качалась на амортизаторах.

Ну вот, что-то виднеется вдалеке. Одной очередью веером выпустить все боеприпасы, всё равно второй возможности не будет. Настроение на нуле – что получилось - непонятно. Опасения самые худшие.

И какое же удивление, когда, совершенно неожиданно командир взвода объявляет: « Курсант, у вас оценка «отлично».

Так мы учились понимать оружие, чувствовать его, управлять его мощью.

Но ведь не зря «Вильям наш, так сказать, Шекспир» в своё время придумал крылатую фразу: «Весь мир театр и люди в нём – актёры». А по законам театра, если на стене в первом акте висит ружьё, то в последнем оно должно выстрелить.

Ни для кого не является секретом, что в военной среде всегда можно найти неучтённый патрон. Другое дело, как его использовать. А уж то, что палка раз в год сама стреляет – прописная истина даже для новобранцев.

На третьем курсе после целого дня тактических занятий (роты в бой водили) на кургане Зелёном преподаватель приказал зам.ком.взвода Саше Беликову вести взвод в расположение самостоятельно, а сам направился по своим делам. На беду через дорогу от кургана паслась отара овец. Чабан был где-то вдалеке, а вокруг отары кругами бегали овчарки.

Казалось бы, настрелялись уже за столько нет, но надо же было одному из курсантов достать припрятанный патрон, зарядить свою штатную снайперскую винтовку СВД, красиво изготовиться для стрельбы стоя и подстрелить собаку.

Ситуация получилось как у Мопассана в «Пышке» - пока события развивались, никто не вмешивался и все ждали результата. Когда же всё случилось – остался один виноватый, отвергнутый обществом. Хотя, откровенно говоря, общество понимало и свою вину – если бы хоть кто-нибудь остановил стрелка - не было бы беды.

Больно было смотреть на чабана, как он убивался над подраненной собакой – своим другом.

На четвёртом курсе весной каким-то образом наш взвод вместо занятий по огневой подготовке на несколько часов был предоставлен сам себе.

Что могут делать без пяти минут лейтенанты на стрельбище, когда полно патронов, оружие выверено и пристреляно и никто не мешает? А почему бы не пострелять?

Тем более, что все условия для этого есть – погода прекрасная, небо чистое, в небе кружат настоящие горные орлы. Как оказалось, в своём последнем полёте.

Шесть выстрелов – шесть убитых властелинов кавказского неба. И все поражены точно в голову. Куда там чукчам с их пресловутым «белка в глаз»!

Хорошо учат стрелять в Орджоникидзевском ВОКУ.