Самовольная отлучка, как по военным, так и по гражданским канонам в любом случае есть нарушение дисциплины. Человек должен находиться на своём рабочем месте, и в принципе не может быть оправданий, почему он оттуда сбежал, не спросясь.

Но! В России всегда есть одно маленькое «но», которое если не перечёркивает, то хотя бы смягчает строгость этого правила. Есть такое слово «Надо», его наша партия безжалостно, по человеческим судьбам проводила в жизнь. Но ведь у любой медали всегда две стороны. И если «надо» партии, то «НАДО» и народу.

В конечном счёте, для курсанта важно было не только получить некий объём знаний, с которым он пойдёт в войска, но и приобрести жизненный опыт, который, как известно, не пропивается. В стерильной обстановке тотальной воинской дисциплины за забором и четырьмя стенами кругозор курсанта и сжимается до размеров этой самой казармы. Да все не раз уже убеждались, и жизнь доказала, что пока сам не сделаешь – не будешь знать, как с другими бороться.

Причин для самовольной отлучки перечесть просто невозможно. Самая банальная и распространённая в войсках – послать гонца за выпивкой. Такая страна. Такой народ.

У курсанта спектр причин гораздо шире. Сюда включается и традиционная необходимость сбегать на свидание к девушке, как вариант – купить цветы для девушки. Для местных ребят – просто надо заскочить домой. Иногда совсем немыслимо – купить какой–нибудь особо нужный учебник в книжном магазине. Изобретать причины для самоволки можно бесконечно.

Сам поход в самоволку сродни разведвыходу, по крайней мере, ощущения те же. Обостряются все чувства, голова работает как компьютер. Без плана и хоть минимального обеспечения в виде «отмазки» со стороны друга или замкомвзвода вообще немыслимо даже думать о самоволке. Необходимо просчитать сразу несколько вариантов поведения, с совершенно независимым видом пройти на виду у всех так, чтобы никто тебя не видел, причём опасность в виде патруля или офицеров, особенно своих, должна быть вычислена на дальних подступах, и уйти от опасности нужно так, чтобы излишней поспешностью не привлечь внимания.

Вот вам пример.

Олегу Гудкову  по какой-то своей надобности, поскольку он был человек местный,  необходимо было съездить к себе домой. Возникла эта необходимость сразу после занятий около 14 часов, возможности переодеться не было, пришлось идти в форме.

Поскольку дело было на третьем курсе, то, как опытный боец, он просчитал варианты и принял решение выдвинуться в район Вечного огня и там сесть на трамвай. Крупным недостатком этого плана было то, что трамвай всё равно шёл мимо училища, и была опасность, что кто-то из офицеров будет ехать на обед.

Но рубеж училища был благополучно преодолён, можно было перевести дух. Поскольку в самоволке фактор времени играет решающую роль, то Олегу понадобилось взглянуть на часы – и очень кстати прямо перед глазами обнаружился хронометр «Ориент».

Мелькнула мысль: «Ты смотри, прямо как у нашего ротного – он их из Афгана привёз. Тоже, поди, парень из-за речки?».

Движение головы – и Олег глаза в глаза встречается взглядом с командиром роты - капитаном Стороженко Сергеем Николаевичем. А на лице у него три знака вопроса.

Позволю себе лирическое отступление. Дело в том,  что на третьем курсе у нас поменялся командир роты – Дергач Василий Дмитриевич ушёл на повышение. А к нам из Афганистана прибыл капитан Стороженко.

У нас ещё будет возможность отметить его командирские качества. Но была у него одна особенность, которая выделяла его из всех прочих.

Когда он впервые прибыл в расположение роты и комбат представлял его курсантам, то, как только он сделал шаг вперёд, у всех совершенно не сговариваясь, вырвался выдох: «Печкин!».

Настолько он был похож на известного почтальона из Простоквашино, что другого позывного для него не надо было – ничего больше просто не подошло бы. Только ростом он был пониже, чем в мультике.

Итак, ротный – в шоке, курсант – в залёте.

Но ведь есть ещё честь мундира, - кругом гражданские люди и им совсем не обязательно об этом знать. Олег потихоньку перебрался в другой конец трамвая, доехал до дома. Сделал дела и вернулся в училище.

Сила любого взыскания не в строгости, а в неотвратимости. Просто невыносимо было ждать реакции ротного весь остаток того дня и полдня до обеда.

Наконец, всё разрешилось. Олег был вызван в канцелярию, где ему было предложено ответить на единственный вопрос: «Товарищ курсант, что вы делали в городе вчера после 14 часов?».

Что может ответить курсант офицеру, с которым переглядывался в совсем не романтической обстановке самовольной отлучки? Ответ пришёл неожиданно.

«Товарищ капитан, с 14 до 17 часов я находился на кафедре боевых машин на занятии по изучению планетарного механизма поворота БМП. Занятие проводил подполковник Леонгардт!».

Такой поворот событий ошеломил не только ротного, но и самого курсанта. Дело в том, что это действительно имело место быть, но на сутки раньше описываемых событий, и Олег с преподавателем долго вращали всячески механизм на стенде, так что тот  действительно мог запомнить курсанта.

         Оставалось только это подтвердить. Ротный, молодец, не стал махать шашкой, усмехнулся в свои знаменитые усы и сказал: «Ну что ж, сходите на кафедру, возьмите у преподавателя подтверждение, а я пока подготовлю записку об аресте на пять суток».

Выбора нет – пан или пропал. Спасло то, что в череде учебных будней преподаватель спутал дни – курсанта помнил, и что делали, тоже помнил, но не сориентировался по времени. Поэтому он написал командиру роту записку с подтверждением.

Да никогда никому и в голову не смогло бы прийти, что подполковник Леонгардт, славящийся среди курсантов (а офицеры наши тоже в подавляющем большинстве тоже были выпускниками нашего училища) своей педантичностью, мог бы прикрыть курсанта.

Стороженко долго изучал эту записку, пытался что-то говорить, но это был классический случай под названием: «Нет слов». Пришлось уничтожить записку об аресте.

Свобода была спасена.

Однажды, скорее всего в октябре 1983 года, в начале третьего курса, в самовольную отлучку мы ушли всем взводом. Тяга к прекрасному пересилила даже воинскую дисциплину.

Наверное, многие видели фильм «В зоне особого внимания». Многие офицеры - десантники горько шутят: «Мне этот фильм жизнь сломал», что, в общем-то, недалеко от истины.

В 1983 году на экраны вышло продолжение приключений гвардии лейтенанта Тарасова и его друзей. Фильм демонстрировался в кинотеатре «Октябрь» и так складывалась ситуация, что в выходные должны были показывать другие картины, то есть просто невозможно было посмотреть его в увольнении.

Наш замкомвзвода Саша Беликов по поручению однополчан обратился последовательно к командиру взвода, потом к командиру роты с просьбой отпустить взвод в кино, но натолкнулся на стену непонимания – где это видано, чтобы запросто среди недели, да ещё в кино.

Что больше сыграло роль – обида на командиров или желание посмотреть кино – трудно сейчас судить, но Сашка, как истинный полководец, решение принял и действовал решительно – построил взвод, вывел в расположение, одел в шинели – и строем через КПП повёл в направлении «Октября». Только что песен строевых не пели, хотя шли в ногу. Итог прост и незамысловат – и фильм посмотрели, и роковых последствий не было. Кто из командиров захочет признаться, что не смог взять под контроль обстановку в одном отдельно взятом взводе?

Были и другие причины для самоволок из разряда житейских.

Третий и особенно четвёртый курс в военном училище – пора свадеб. Особо нетерпеливые (или особо влюблённые) курсанты начинают устраивать свою личную жизнь, заранее приучая своих юных жён к тяготам и лишениям воинской службы. А поскольку жёны сами находились ещё в состоянии учёбы (курсантский набор –мед-, пед- и политех), то им надо было помогать.

У меня был один очень хороший друг на старшем курсе, его жена училась в политехническом институте заочно. Время от времени мне приходилось решать ей курсовые, то по высшей математике, то по английскому языку, то по теоретической механике. Благо, мы с ней шли параллельно по курсам.

До поры до времени просто решал и передавал ей с другом работы, как однажды так совпало, что батальон моего друга уходил в Тарское, а ей назавтра отправлять работы в институт. Делать нечего, дружба сильнее наказания командира. Обязательный подход к замкомвзводу, доклад ему об убытии в самовольную отлучку – и вперёд.

По прибытию – доклад о возвращении, постановку в строй – и жизнь продолжается.

Но бывало и не всегда гладко. Мы ведь не были монахами, надо было и с девушками встречаться не только в увольнении, но и среди недели. Особую пикантность ситуации придавало то, что некоторые девушки были дочками офицеров училища и жили в военном городке прямо за забором училища. А туда путь один – либо через второй КПП, либо через забор за общежитием четвёртого курса – единственное место, которое не простреливалось с улицы. Хотя прекрасно просматривалось из окон общаги.

Вот и довелось мне попасться коменданту училища майору Косареву осенью, без шинели, в трёх метрах от второго КПП. А что такое майор Косарев? Это, как вещий сон – встретить Косарева – к десяти суткам ареста. Что-то долго плёл ему про зачёт, про пересдачу.

Бедные наши преподаватели – если бы всё, что мы на них вешали в своих отмазах, происходило на самом деле – они бы не видели дня и ночи, а училище сплошь состояло бы из одних отличников.

В тот раз мне повезло – комендант меня отпустил с миром. Но безнаказанность рождает вседозволенность.

На следующий раз я был снят с забора начальником учебного отдела полковником Соколинским. И дело-то было не в заборе – всего-то 2,5 метра высоты. Просто Соколинский вечером обходил училище. А поскольку он заканчивал его же ещё в качестве суворовца, то и маршрут его был отработан ещё с тех далёких лет. Так что оказался он в нужное время и в нужном месте, и приземлился я ему практически на голову.

Ситуация  получилось, как в старом кадетском анекдоте:

«Кадет возвращается из самоволки. Перепрыгивает через забор и попадает в дружеские объятия дежурного по училищу.

- Вы откуда, суворовец?

- Да вот, товарищ майор, занимался на спортгородке и живот прихватило. До расположения не добежать, решил за забором в кусты сходить, чтобы территорию не марать.

- Ну, давайте, сходим, посмотрим.

Долго шли вдоль забора – ничего подходящего не находят, и вдруг – кучка.

- Вот, товарищ майор!

- Так это же собачье!

- А какая жизнь, такое и дерьмо!»

Было просто нечего сказать что-либо в оправдание, да и так всё было ясно. Помню только моё удивление, когда полковник посмотрел на меня, бросил: «Как вам только не стыдно, курсант?», и ушёл. Минут пять после этого приходил в себя, потом во взводе рассказал об этом случае, пытался бравировать, но ребята оборвали сразу: «Что ты хочешь рассказать? Он ещё с суворовского училища всё здесь знает. Сам, наверное, не раз этим маршрутом ходил. Просто он тебя пожалел».

Наверное, так и было.

Но были специалисты, которые возвели хождение в самоволки в ранг искусства, укрепляя при этом свои отношения с прекрасным полом независимо от дня недели.

Однажды троица друзей – Трандель, Селя и Петька решили проведать подруг в общежитии училища искусств. Собственно. Подруга была одна – у Андрюхи Капырина (Транделя). Остальные верили в удачу и в наличие подруг у той подруги.

Выбрались вечером, под покровом темноты, благополучно добрались до объекта. Но ведь давно известно, что женские общежития всегда охраняются бабушками – церберами, которые несут службу исправнее любого караула, и пройти через пост, да ещё сверкая алыми погонами, да ещё и в будний день – задача посложнее проникновения на режимный объект.

Пришлось подниматься по водосточной трубе, которая нещадно гремела и привлекла внимание бдительной старушки.

Опытная бабушка, как впрочем, любая вахтёрша женского общежития в городе, где есть военные училища, знала, что надо делать – телефон военной комендатуры у неё на самом видном месте. Вызвала патруль, который на беду оказался от зенитно-ракетного училища, и пустила его по следу наших Казанов.

История знает немало случаев, когда женщины спасали своих мужчин в безвыходных ситуациях. Так было и на этот раз – Андрюха нырнул под одеяло подруги, Селя – её соседке. Заодно и познакомились.

Петьке досталась пустая кровать – кто-то из девушек был в отъезде.

Патруль долго громыхал по этажам, но по ночному времени не решился вламываться в комнаты.

Столь же долго ловеласы томились, прижимаясь к горячим бёдрам подруг.

Наконец, служба взяла своё – патруль ушёл по её зову.

Природа тоже взяла своё  - зов её победил все условности.

Не повезло только Петьке, а может быть, и повезло?  Хоть выспался в спокойной обстановке, без ночных разговоров дневальных, дежурного освещения в лицо и вращающегося беспокойно во сне товарища на втором ярусе.

Был ещё один участник этого события – замкомвзвода Сашка Беликов, который прикрывал этот поход за половыми приключениями.

Да кто же когда считал его седины?

Давно известно, что смелость города берёт. Как ни парадоксально звучит, но самый надёжный способ выйти спокойно в самоволку из училища и вернуться обратно – через первый КПП. Редко кому-нибудь из командиров придёт в голову проверить курсанта, спокойно идущего на выход.

Тем интереснее бывают казусы, когда это правило даёт сбой.

В наше время комендантом училища был майор Косарев. Невозможно полностью перечислить круг его обязанностей. Но в практическом смысле для курсанта были важны две – в его подчинении была гауптвахта, и он ведал увольнениями, вернее, выдавал командирам подразделений увольнительные записки с печатями.

Естественно, что в его кабинете был постоянно огромный запас этих записок, всё это богатство хранилось под замком, и было целью наиболее отчаянных курсантов. Но, то ли замок в его кабинете был плохой, то ли он тоже принял правила игры, но внутри его кабинета существовала своя особенная система сигнализации о том, что здесь побывал чужой – хитро поставленные растяжки из ниток, опечатанные дверцы шкафов и тумбочек стола. Горе тому дежурному по управлению училища, в чьё дежурство эта система была нарушена.

Однако, находились умельцы, рисковавшие буквально всем, но добывавшие желанный приз – запас увольнительных записок.

Однажды Паша Богорада отлучился по своим делам в город. Спокойно вышел через первый КПП, осуществил свои планы, и уже возвращался в училище.

Проверенной дорогой, опять через первый КПП зашёл на территорию – и направился в роту. Где может идти курсант с чистой совестью и спокойной душой? Конечно же, по главной аллее  мимо управления училища, мимо главного входа, где располагалась комната дежурного по училищу.

Ну и откуда же на пути курсанта было взяться дежурному по училищу?

Да ещё такому придирчивому:

- Товарищ курсант, вы откуда идёте?

- Из увольнения, товарищ полковник.

- Покажите увольнительную записку.

Быстро по карманам – записки нет.

- Товарищ полковник, я её потерял.

- Тогда покажите, что у вас в дипломате.

Открывается дипломат – там бутылка водки и ДВЕ ПАЧКИ ЧИСТЫХ УВОЛЬНИТЕЛЬ-НЫХ ЗАПИСОК С ПЕЧАТЯМИ! И ни одной, заполненной для прикрытия тылов в конкретно этой самоволке.

Можно перечислить бесчисленное множество случаев, когда курсант попадался дежурному по училищу.

Хотя бы того же Пашу Богораду, который в попытке уйти от капитана Муслимова, перелетая через забор, зацепился брючиной за острия копий – и так и повис, закреплённый сразу в двух местах.

Но эта история  - настоящий вестерн с погоней, стрельбой, интригами и допросами.

Снег – это всегда красиво, пока он лёг тоненьким слоем, закрыл чёрную землю своим пушком. Воздух при снегопаде необыкновенно свеж и бодрит необычайно.

Но снег же и осветляет темноту и предательски отпечатывает на себе следы, которые надо было бы и скрыть. Это враг разведчика и самовольщика.

Март 1982 года. Первый курс выходит на финишную прямую. Курсанты пообтёрлись, возмужали, стали уверенно смотреть на окружающий мир, приобрели знаменитую Орджовскую сноровку и раскованное тактическое мышление, которым всегда славились наши выпускники.

Два друга – Олег Тебиев и Олег Таранишин возвращаются со дня рождения сестры Тебиева.

Ситуация совершенно обыкновенная, если упустить из виду, что время – три часа ночи и  они оба – в наряде по роте.

Иногда так сходятся звёзды, что всё идёт против желаемого. В обычное время можно было бы и просто отпроситься, но в ту неделю, как назло, училище посетила комиссия из группы Генеральных инспекторов Министерства Обороны.

У начальства нервы, как струны, все выходы за пределы училища отменены, всё училище тянется из последних сил, чтобы показать себя с лучшей стороны. К тому же что-то при этом не получалось. Оценка выходила недостойно низкая.

Поэтому, чтобы осуществить замысел, была продумана следующая комбинация.

Друзья заступают в наряд по роте, потому что это единственный шанс ненадолго исчезнуть из поля зрения командования, и договариваются, чтобы их прикрыли – кто-то ведь всё равно должен службу тащить.

План был всем хорош, но ведь идеальных планов не бывает. Всегда появляется досадная случайность, из-за которой идёт все не так, как задумывалось.

Таким, совершенно, на первый взгляд, незначительным штрихом было то, что не узнали, кто заступает дежурным по училищу. Второй неожиданностью стал снег.

Начало операции прошло блестяще – хорошо ушли, хорошо отпраздновали. Прошла вечерняя поверка - в роте никто не хватился. До училища добрались без приключений, заехали с торца плаца. Перелезли через забор как раз за звездой – в три часа ночи увидеть со стороны что-либо там под покровом темноты было просто невозможно.

Путь лежал через плац. Уже почти дошли до казармы – осталось только повернуть с плаца и заскочить  в казарму. Внезапно, в полной тишине окрик: «Это кто это у нас по ночам гуляет?». Не хотелось думать о плохом – может быть свой брат-дневальный так неуместно шутит?

Поэтому и ответ был под стать вопросу: «Кто-кто, конь в пальто!». Хотя, справедливости ради, вспомним, что в те времена эта шутка была ещё новой и в ней упоминалось кожаное пальто, да и рифма была посложнее. Благородное животное в ней появилось потом, из соображений политкорректности.

Удивлённый таким поворотом событий, ночной собеседник начал выдвигаться из-за угла казармы 7 и 8 роты. Как только из тени показалась рука с повязкой, стало всё ясно, и друзья рванули за угол казармы нашего батальона в расчёте уйти по прямой к кафедре общенаучных дисциплин, оттуда на спортгородок, а там -  по ситуации. В конечном счёте, даже пробежать круг вокруг училища для курсанта не в новинку, а тем более, когда для этого есть веская причина.

А что оставалось делать? По свежему снегу цепочка следов, начинающаяся от забора, выдавала их с головой, да и луна – волчье солнышко, ещё один враг разведчиков, не оставляла шансов скрыться в ночи.

Была ещё надежда, что дежурный по училищу не увидел курсовки на рукавах шинелей, и не поймёт сразу, в каком батальоне искать беглецов.

Поначалу всё так и складывалось, стартовый рывок дал курсантам форы несколько секунд. Но и дежурный был не промах – не побежал за казарму, а срезал расстояние перед зданием, поэтому узкий проход мимо кафедры к спортгородку колонна ночных спортсменов пробежала с минимальным разрывом – метров двадцать.

         Олег Таранишин ещё успел удивиться, что он, считаясь в батальоне довольно неплохим легкоатлетом, на два корпуса лошади отстаёт от Олега Тебиева. Но ситуация способствовала спортивным успехам.

Сразу уйти не удалось, друзья попробовали через спортгородок за трибунами к КПП-1 – и на круг по училищу до казармы. Дежурный не отстаёт.

На ходу меняется план – к дырке в заборе – и в город. Помните, была такая – на стыке бетонного забора штаба дивизии и металлического кованого забора вдоль фасада училища?

Неожиданность – днём кто-то замотал весь пролёт забора колючей проволокой. начинаются лихорадочные поиски выхода.

О радость! Неизвестный брат, видать сразу после совершения врагами этого гнусного дела штык-ножом перерезал четыре витка проволоки!

С первого раза проскочить не удалось – маловато окошко. Но оказалось, что и дежурный попал в засаду – подходы к забору были накрыты МЗП – малозаметным препятствием.

Пользуясь возможностью, беглецы начинают расширять проход. Вдруг в ночной тиши слышится команда: «Стой, стрелять буду!» и раздаётся первый выстрел – в воздух. Тебиев рыбкой вылетает в дырку.

Раздаётся второй выстрел. Тут уже не до шуток. Таранишин тоже вылетает наружу.

Сколько прошло времени между выстрелами – четыре секунды? Пять секунд?

Олег осматривается – нет друга. Либо к соседям побежал, либо опять в обход училища с тылу, где сначала перебирались через забор.

Теперь надо действовать осторожно. Привёл себя в порядок, дошёл до штаба дивизии, зашёл к ним на территорию, оттуда – на пост, находящийся у нас за забором. Часовой даже не проснулся.

Взобрался на забор, перед глазами – картина, разворачивающаяся в казарме первой роты. Дежурный по полку пересчитывает личный состав.

Времени терять нельзя. На ходу складывается план.

Влетает в казарму, приоткрывает дверь в роту. Дневальному: «Я во второй роте, отдаю пацанам конспект».

Бегом на второй этаж, к дневальному: «Быстро, сухую шапку и сухие сапоги». Дневальный, молодец, долго не рассуждал – помог переодеться. Шинель – в ближайший шкаф – и вниз, в свою роту.

Доклад дежурному по училищу: «Товарищ майор, третий дневальный курсант Таранишин. Отлучался во вторую роту, возвращал конспект».

И уже в казарме, при полном свете Олегу вскрылась истина – почему они так долго не могли уйти от дежурного по училищу. Шуточное ли дело – дежурным стоял майор Павшуков Михаил Николаевич – неоднократный призёр Чемпионата дружественных армий по офицерскому многоборью, мастер спорта международного класса.

Итак, дневальный на месте, преданно смотрит в глаза. Дежурный тоже не промах – явно узнал. Но – сапоги сухие, шапка сухая, дыхание спокойное – как и не бегал никуда. Может быть, ошибка?

Вопрос старшине – кто ещё отсутствует?

- Курсант Тебиев, второй дневальный, помогает наряду по столовой!

- Да сколько же он может помогать, четыре часа утра на дворе!

Вызывается командир роты, начинается дознаие.

Но ведь Тебиева действительно нет! И Таранишин даже не представляет, где его искать.

Командир роты, капитан Епхиев осторожно звонит соседям  - дежурному по дивизии – что, да как, не видели ли что необычное, не нарушал ли кто границы поста.

Всё в порядке.

Время уже подходит к семи утра. Если где и бегал, то должен был вернуться. Докладывать нельзя – не та обстановка в мире.

И тут у ротного мысль – проверить санчасть! Там Олега и нашли.

Оказывается, уйдя из-под обстрела, он рванул обратно к забору, но не к звезде, а дальше, к санчасти, в полной уверенности, что Олег Таранишин мчится за ним.

Перелетел через забор (высотой 3,5 метра), заскочил в санчасть. Там как раз дежурила медсестричка Лена. Объяснил ситуацию. Всё решилось просто – запись в книгу приёма больных об обращении с острой болью. Определили парня в палату, уложили спать, откуда он был изъят командиром роты.

Все найдены. Обстановка разрядилась. Неудобно было перед девчонкой – ведь вылетит с работы в два счёта.

Командиры вернулись к разбирательству. Да и запираться уже не было смысла, рассказали всё, как было. Еле уговорили дежурного по училищу не упоминать медсестричку в докладе.

Итог вестерна столь же неожиданный, как и парадоксальный – никому ничего за это не было. То ли командиры перегорели, решили, что раз все живы, то и так хорошо. То ли майора Павшукова покорила выносливость и быстрота курсантов – мало кто мог с ним сравниться в спортивных успехах.

А, скорее всего – просто не с руки было предавать гласности в тот момент такую историю.